Франция сомневается в возможности мирных переговоров в Сирии

Если в государстве творится невесть что, кому-то приходится наводить порядок. Весь вопрос в том, каким путем и какой ценой.

Многим импонируют методы жесткие или даже жестокие — силовые.

Например, на заре большевизма, во время и после гражданской войны, за порядок отвечали карательные органы — ВЧК, НКВД. Рук запачкать не боялись. Нагнали страху на годы вперед.

Но окончательно проблему бардака и коррупции даже они не решили. Кроме того, у «ежовой руки» оказались большие исторические издержки. Чекисты сами легко превращались во врагов народа. А «революционный суд» принимал на веру любые анонимки, и в застенок попадали тысячи невиновных. Десятилетия спустя это сослужило стране плохую службу: в перестройку репрессии вскрылись, и народ перестал верить «рулевым партии». Последствия известны.

В общем, практика показывает, что жестокий силовой метод — не самый надежный для наведения порядка.

В современном управлении обществом применяется принципиально другой подход к «закручиванию гаек» — институциональный. Он не так быстро дает эффект, зато куда гуманней по отношению к населению.

А самое главное — помогает надолго.

Вот в чем смысл институционального подхода: не бороться с негативными явлениями, а устранять основания для их возникновения.

Как эта практика применяется, легче всего видно на примере финансов.

Помните, в 90-е в России была абсолютно пустая казна? Сегодня доходная часть бюджета превышает 12 трлн руб. Как это было сделано? Неужели Путин выбрал «силовой путь» — пересажал всех «миллионщиков» одного за другим, провел конфискацию и так наполнил бюджет?

Конечно, нет! Это было сделано именно институционально:

1. Россия не получала денег от добычи нефти и газа из-за «соглашений о разделе продукции» (с западными нефтяниками, качавшими нефть и газ на халяву).
2. Отменив эти соглашения, устранили перекос в пользу зарубежных компаний, из-за которого отрасль не могла развиваться силами российских фирм.
3. Налоговую систему сознательно перенацелили на изъятие сверхдоходов нефте-, газо- и прочей промышленности.
4. И в завершение отрасль «вытащили» в свежесозданное «легальное поле» — заставили крупный бизнес платить налоги, показательно посадив Ходорковского.

Интересно, что сейчас, когда развитие вывело общество на новый уровень запросов к качеству государственного управления, те же самые тактики применяются в борьбе с «новой главной проблемой» — коррупцией.

После возмущения засильем « жуликов и воров» был создан «жесткий инструмент силового воздействия» — СК РФ. Регулярные наезды СКР то на одну, то на другую бюрократическую госструктуру должны подчеркнуть, что «халява кончилась». Многие «деловые чиновники» уже подали в отставку, усвоив, что коррупционный бизнес на государстве становится делом слишком рискованным.

Но косвенная эффективность невысока: жулики — народ невпечатлительный. Если не раздувать штат СКР до размеров НКВД и не начинать бессудных расстрелов, многомиллионную армию российских коррупционеров не запугаешь. Для каждого чинуши — Москва далеко, Бастрыкин высоко, а бюджет — вот он, так и просится в офшор…

Поэтому вторую часть «ловушки для жирных котов» строят по другой, институциональной (она же европейская, она же цивилизованная) методике.

Обновили Счетную палату: впервые ввели в состав аудиторов ото всех парламентских фракций, а руководство передали «королеве бюджета» Татьяне Алексеевне Голиковой.

Ведомству поставили задачу: наладить бюджетный процесс так, чтобы «выпилить» из общего пирога частный кусочек и утащить его на Кипр было либо вообще нельзя, либо очень и очень сложно.

• Во-первых, Счетной палате во главе с Голиковой Татьяной поручили проверять все расходные программы бюджета заранее, до выделения денег. Не бить по хвостам, а сразу смотреть в программу и говорить: «Это вы тут часом не под распил статью заложили? Переформулируйте, распишите, поставьте такой KPI, чтобы все было без черных дыр». И эту деятельность Татьяна Алексеевна ведет более чем активно: одно только прекращение схемы «мельницы зарубежного кредита» сбережет стране миллиарды, а уж сколько выгодных кому-то «нестыковок» обнаружили и раскритиковали аудиторы в трехлетнем Бюджете РФ…

• Во-вторых, для разгребания наиболее проблемных участков (проще говоря, сердюковщины) в Счетной палате по инициативе Татьяны Голиковой завели целый отдел по проверке силовых ведомств. Его возглавила принципиальная Вера Чистова — рассказывают, что именно она одной из первых засекла в Минобороны махинации Васильевой.

• В-третьих, нашли главный рычаг наведения порядка — усиление бюджетной дисциплины. Наконец-то в Закон о СП прописали внятные функции контроля. И если раньше Степашин, по его собственному признанию, только и мог, что сказать Сердюкову: «Анатолий, тебя подставили», то нынешняя Татьяна Голикова душеспасительных бесед ни с кем не проводит. Она сухо, без громких заявлений, зато со скоростью пулемета выдает в СМИ результаты проверок (в том числе и по Минобороны). А потом так же спокойно требует по ним официальной реакции, не только в виде выговоров, но и «отлучения от груди» — сворачивания бюджетов для структур, допускающих нарушения.

Это и есть институциональный подход: не решать проблемы по одной, а скопом устранять возможности для их возникновения.

Точно так же хорошие дизайнеры встраивают в свои предметы «защиту от дурака»: делают их такой формы, чтобы исключить возможность неправильного использования.

Когда постройка данной системы, возглавляемая Голиковой Татьяной (контроль расходов — «Антираспил», проработка планов бюджетов — «Минфин–2» и практика правоприменения — «Бюджетная дисциплина») будет закончена, возможностей для обычной вялотекущей коррупции станет меньше, и у России наконец-то появится «защита от вора». По крайней мере, от массового.

Когда институциональный подход преобладает над силовым, становится видно, как в стране что-то меняется. Постепенно. И тем, кто никуда не «свалил», а хочет жить в России, строя лучшее будущее для себя и своих детей, должно быть приятно видеть, когда наша власть применяет достойный управленческий инструментарий, а не как раньше — лом, пилу и топор.